Билан: Мне приснился Айзеншпис. Это знак!
Наша попытка встретиться с Димой удалась лишь на пятый раз. В перерыве между тренировками и деловой встречей под пристальным оком охраны и водителя мы разговаривали с ним в его «Мерседесе». Дима не увиливал от вопросов, улыбался, и все слухи о его несносном характере и нелюбви к журналистам разбились, как носы фигуристов-новичков о лед.
Занимался дзюдо, играл на аккордеоне
– Дима, как ты попал на «Звездный лед»?
– Конечно, я долго думал, - рассказывает СобеседникуДима. - Какое-то время сомневался и позже, когда решение уже было принято. Потому что для меня это такой большой эксперимент.
– Так это правда, что ты никогда не стоял на коньках?
– Абсолютная правда. Именно по этой причине я рисковал, соглашаясь на проект.
– Но ты так здорово катаешься, что не верится, будто в детстве не бегал на каток с друзьями.
– Мое детство и без катка было целиком заполнено. Я занимался дзюдо, ходил в музыкальную школу, пел, играл на аккордеоне. А на коньках не стоял никогда. Да и негде было. На Кавказе, а конкретней в городе Нальчике, нет льда. И никогда не было. Правда, до шести лет я жил в большом городе Набережные Челны. Но ходил там только в детский сад, но не на каток.
– Что изменилось в твоей жизни с появлением нового… хобби?
– Совершенно новые ощущения, даже земное притяжение другое. Такое ощущение, что на льду работают совсем другие физические законы. Поначалу было очень трудно даже осознать, как можно кататься под углом 45 градусов и не падать! Тут работают совсем другие мышцы. А от этого и боли после тренировок совсем другие, чем после привычных репетиций. Поначалу я даже проехать по катку не мог, а сейчас потихоньку уже и элементы некоторые осваиваю. Для меня скольжение по льду – единственное сравнимое с полетом состояние.
– После таких «полетов» обычно ноги побаливают.
– До сих пор болят.
– А как ты разруливаешь тренировки с концертами и гастрольным графиком?
– Пришлось перекроить все свое расписание. Естественно, у меня были обязательства, которыми я не мог полностью пренебречь. Это и выпуск американского и испанского альбомов – их пришлось перенести на конец года или начало следующего. Но если у меня появляется окно в графике, я тут же мчусь в студию. Совсем недавно съездил в США, записал новый сингл. Скоро буду снимать на него ролик. Скорей всего это придется делать по ночам.
– У тебя есть фирменный прыжок на сцене, а на льду нечто похожее зрители увидят?
– Да, я повторю свой прыжок на льду и постараюсь не упасть.
Имя Лена – мой крест по жизни
– У тебя замечательная партнерша – грех не освоить коньки.
– Конечно, Лена Бережная замечательная. Вы знаете, в этой ледовой истории судьба тоже сделала свое дело.
– Что случилось?
– Имя Лена – это мой крест по жизни. Когда я только размышлял, стоит ли участвовать в проекте, узнав, что моей партнершей на «Звездном льду» будет ЛЕНА, понял: надо соглашаться.
– Ты привык подчиняться судьбе?
– Я предпочитаю всегда идти туда, где с самого начала не бываю уверенным в своих силах. И именно такие эксперименты развивают тебя, дают импульс для дальнейшего роста. А если по жизни делать только то, что ты уже умеешь, получается топтание на месте.
– Значит, есть еще что-то, к чему ты стремишься?
– Честно говоря, многие считают, что Дима Билан уже всего достиг и ему ничего не нужно. А судя по тому, что обо мне пишут, то я еще и какой-то недоступный человек. Готов поспорить, это совершенно не так. Я ведь и на этом проекте отчасти еще и потому, что хочу убедить зрителей и коллег в обратном. Я такой же человек, со своими трудностями и проблемами. Так же падаю на катке, как и те, кто впервые встал на коньки. Падал и падаю, и делаю это с большим удовольствием.
Не люблю зарабатывать деньги на ком-то
– Как бы там ни было, фигуристом ты все равно не станешь. Тебе бы больше подошло быть… скажем, продюсером.
– Да почему бы и нет? Но пока я озабочен тем, что мог бы сделать сам с собой. Мне кажется, как только ты переключаешься на кого-то другого, тут же приходится говорить в адрес собственной карьеры: «Подожди, постой, стоп!» А как следствие – ты забываешь себя. Всегда надо находиться в тонусе. Мне еще не 35–40 лет, чтобы направлять свои усилия на кого-то. Да и не люблю я зарабатывать деньги на ком-то.
– А как ты видишь себя лет в 45?
– Трудно просчитать жизнь далеко вперед. Хотя какие-то наметки имеются. Буду на удивление еще более профессиональным. Еще я вижу себя в окружении счастливой семьи. К 45 годам я, наверно, уже как-то определюсь, нужна она мне или нет.
– А чему тебя учили твои родители?
– Можно учить, не уча. И можно, не учась, учиться. У меня нормальная семья с немаленьким количеством детей – нас трое. В наше время это считается много. У меня думающий папа, невероятная мама и две талантливые сестры.
Что вложили родители? Наверно, свободу, свободу выбора. Приятно вспоминать, что меня в детстве ни в чем не ограничивали. Только в этом случае человек всю жизнь будет благодарен своим родителям.
– То есть тебе в детстве никогда не говорили «нельзя»?
– Не то чтобы не говорили – просто делали это грамотно. Было дело – и «строили», бывало – и получал по заслугам. Но чувство ответственности меня никогда не покидало. Как ни странно, оно появилось у меня параллельно с той самой свободой, которую предоставляли родители.
– Мама наверняка переживает, что ты встал на коньки?
– Когда я только приступил к тренировкам, я позвонил родителям, рассказал о партнерше Лене Бережной. Естественно, я знал историю ее жизни вкратце, знал о травме, о наградах. Однако меня удивило, что моя мама была в курсе таких мелочей жизни Лены, о которых я не знал. И в первое время мне даже было стыдно. Бывает такое.
А вообще, у нас в отношениях с родителями присутствует такая игра. С папой я рассуждаю о более сложных вещах, с мамой… Иногда родителей лучше не расстраивать. Если существует у тебя какая-то проблема, можно наплести им с три короба, но разумно – немного приврав, чтобы не нервничали лишний раз. Представляете, сколько им уже пришлось пережить, воспитывая троих?! Болезни, предсмертные случаи да много еще чего. Их спокойствие я оберегаю. Оно дорогого стоит.
На могиле Айзеншписа не был год
– Когда ты последний раз ходил на кладбище к Юрию Айзеншпису?
– Наверное, год не был на могиле. После Евровидения точно еще не успел. А надо обязательно съездить. Для меня это очень важно. Последний раз, когда я говорил, что надо съездить на могилу, был буквально два дня назад. Не знаю с чего, но Айзеншпис мне приснился. Это явно был знак. Мне постоянно снятся знаковые сны.
– Поддерживаешь отношения с его родными?
– Нет, не общаюсь.
– Сейчас много пишут, что у тебя отбирают квартиру, лишают жилья. Так ли это?
– Поверьте, за свою жизнь я заработал достаточно денег, которые позволяют мне жить безбедно. Поэтому я абсолютно не расстраиваюсь, если случаются настолько мелочные истории…
– После таких побед, как твоя на Евровидении, у людей порой происходит переоценка. Окружающие, к примеру, раскрываются с совершенно неожиданной стороны, появляется тайная зависть. Ты думал о них лучше, а они оказались – как всегда.
– Слава Богу, я к своим годам как-то научился распознавать людей, так как за жизнь подобных ситуаций у меня было достаточно много. А на идентификации я собаку съел. Действительно, окружающие показывали себя именно в моменты моего успеха. Сейчас рядом со мной только те, кто относится ко мне хорошо. И главное, что это чувство у нас взаимное.
Остается только подбадривать своих близких, чтобы не стояли на месте. Тогда будет все отлично, и есть шанс, что в своих взглядах мы поймаем одну волну. Вы знаете, из-за чего происходят проблемы? Дело даже не в том, что кто-то кому-то нагрубил, потому что кто-то популярен, а кто-то нет. Совсем в другом проблема – в непонимании. Как правило, оно появляется у людей с разным жизненным опытом. Кто-то успел увидеть больше за свою жизнь, успел распознать какие-то загадки, а другой в силу иного предназначения или жизненной ситуации не успел понять эти вещи. Вот тогда и бывает недопонимание.
Или, например, встречаются одноклассники. И спустя десять лет после окончания школы когда-то близкие люди понимают, что разговаривать им, оказывается, уже не о чем. У каждого свои интересы. Кто-то с головой ушел в бизнес, другой – куда-то еще, у кого-то – двое-трое детей. Каждый двигается своим курсом. Ты сам выбрал свою дорогу, которой идешь, и тебя ничто не отвлекает. Может, ты в чем-то сомневаешься, в чем-то не прав, но это твоя и только твоя жизнь. Здорово, если жизнь превращается в страсть. Когда есть страсть, ты не задумываешься, из чего она состоит, и просто наслаждаешься ею.
– Так ты со своими одноклассниками отношения поддерживаешь или ваши дорожки разошлись?
– Сейчас скорее нет. Хотя я никогда не отрекался от своих корней, от друзей и близких. Думаю, это видно невооруженным глазом.
| 