Макс Фадеев: «Меня взбесили конкурсанты»
Появление в жюри в этом году Макса Фадеева стало сенсацией “Новой волны”. Музыкальный продюсер конкурса Евгений Орлов выразил даже надежду, что здоровый скептицизм Макса позволит “свежим взглядом оценить привычные вещи”. Но не чувствовал ли себя сам г-н Фадеев белой вороной в устоявшемся коллективе “нововолновых” рефери, не претил ли его утонченно-продвинутому вкусу эстрадный мейнстрим?
Разговор с гуру модной музыки начался с воспоминаний. В 1990 году на “старой” “Юрмале”, когда она еще не была “Новой волной”, Макс был не модным продюсером, а молодым исполнителем конкурса песни, пишет «Московский Комсомолец».
— Я точно так же, как и нынешние конкурсанты, забывал слова, спел жутко фальшиво “Джулию” из репертуара “А-Студио”. Когда спел свою “Танцуй на битом стекле”, зал молчал, никто не понял, что я сделал. Странная песня была на общем фоне. Я даже помню Игоря Крутого. Он и тогда ставил оценки, и мне он всегда ставил высший бал, а многие меня валили.
— И Раймонд Паулс валил?
— Не помню. Помню Крутого, потому что он подошел тогда ко мне и предложил помощь. Мне должны были делать операцию на сердце, а денег тогда не было. И он предложил деньги. Я не взял, но на всю жизнь это запомнил.
— Ты спел “Fragile” Стинга на концерте членов жюри, “Сицилию” с Глюкозой на закрытии. Не в качестве лести, но, признаюсь, я пожалел, что ты забросил собственную исполнительскую карьеру. А был такой модный певец в начале 90-х!
— Я закончил все это в 1992 году. Пятнадцать лет я не пел. И вот сейчас на сцене “Новой волны” впервые сделал это.
— Не возникло ностальгии по упущенному?
— Нет. Было забавно. Не более того. Но удовольствие получил.
— А от судейства удовольствие получил?
— В самый первый день было очень сложно. Я чувствовал себя немного чужим на этом празднике жизни. Не очень понимал, что происходит. Например, в первый день я поставил итальянцу высший балл — 11. Он удивил меня своими ногами, и я подумал, что он очень старательно пытался быть похожим на Элвиса Пресли. Но когда он во второй день опять был Элвисом Пресли, меня это очень взбесило. Это же не конкурс двойников или КВН! Что Ирис, что эти “Заклепки” — они все пытались показать какое-то театральное шоу. Я не знал, как к этому относиться, у меня другое восприятие музыки.
— А это — влияние “Евровидения”, где конкурс песни плавно трансформировался в конкурс номеров и постановок…
— Не знаю, но мне было сложно определить критерии, хотя на конкурсе были реально талантливые ребята.
— Кто?
— Я бы с удовольствием помог мальчишке из Киргизии — Омару. Вот он — очень талантливый парень. Красивый звук, красивый голос, но он пока не умеет свои достоинства правильно “продавать”. Его подводило элементарное волнение. Это — общая болезнь конкурсантов. На репетиции поют блестяще, на конкурсе — безобразно. А как оценивать? По таланту, о котором я знаю, или по реальному факту? Сложная дилемма.
— Ты единственный из членов жюри этого конкурса знаешь ситуацию по обе стороны рампы…
— Я помню, как сам считал каждый балл членов жюри, когда участвовал в конкурсе. Кто поставил больше, кто меньше. Почему? По какому праву? И я знаю, что теперь если я ставлю кому-то ниже, чем другой член жюри, то для конкурсанта я плохой. Или наоборот. Любой человек, участвующий в конкурсе, считает, что он — самый лучший. Это — факт. Поэтому для меня сложно быть судьей. Я не хочу решать чью-то судьбу. А еще когда на твою оценку бурно реагирует зал, то начинаешь себя сам “виноватить”.
— Коля Басков в этом смысле даже не парится, всегда ставит то, что от него хотят зрители, и — в полном шоколаде…
— Ну да. У каждого свой подход. Я пытаюсь быть объективным. А насколько это получается, мне сложно сказать.
— Насколько нынешний конкурс отражает актуальные тренды в поп-музыке?
— Никакого отношения к ним он не имеет. Это — совершенно отдельная история, которая развивается по своим принципам и законам. Но это присуще большинству конкурсов. Тому же “Евровидению”…
— Как тебе результат? Победители достойные?
— Мне эти люди неинтересны. Вообще! Я уже сказал, кто мне был интересен.
|
