Юта: Сколько можно грустить? Настрадались!

7 ноября Юта презентует свой новый альбом «На краю» в клубе «Точка». Перед концертом Юта рассказала Гуру Кену о роли кастрюли борща в записи нового альбома.

- Новый альбом показался мне необыкновенно светлым, позитивным. Гораздо более позитивным, чем предыдущие. Дело в смене состава?

- Многие песни были написаны еще при Максе Гусельщикове. Я показала ему «На краю», но он был очень странный. Я не понимала, что происходит. Он ушел, и у меня посыпались песни. Многие песни я записывала сходу, приходя на студию, на клавишах – мне нравилось далеко не все. Поменялось все и сразу по многим причинам.

Началось все с альбома «После». Уже тогда я искала новый звук, но до конца в поисках не дошла. И тот материал диктовал свои решения. Творческие задачи я себе ставила прежде всего такие: концертный звук на альбоме. Чтобы на альбоме звучало все так же, как на живом концерте. Четыре человека на сцене выходят, и честно мочат. И не надо никаких ухищрений в студийной обработке. Главное было – сохранить эту первозданную свежесть.

- Самоирония даже в оформлении альбома?

- Я показала дизайнеру ряд песен, говорю – нужна самоирония. Голубой фон с белыми горохами – я долго смеялась, но это то самое, что нужно. Потом взяла своего брата, который недавно отщелкал моего ребенка, и мы пошли на ВДНХ сниматься. Так получились фотографии. Этот белый горох, дизайнерская скупость, перекликается с аранжировочной скупостью новых песен.

- Так откуда столько позитива?

- Ну вот родила я ребенка. Для чего вообще рожают? По-моему, для того, чтобы поржать. Каждое его движение сопровождается нашим хохотом. Ребенок – теперь смысл моей жизни. Сколько можно грустить? Настрадались!

- Тогда стоит ждать колыбельную?

- Муж меня тоже спросил. Ну, нет у меня колыбельных! Когда у меня появилась медленная песня, я написала к ней слова «Мой мальчик». Пришла к мужу, говорю, что написала колыбельную. Он послушал, и говорит, что все хорошо, только вот мальчик великоват…

Когда мне надо успокоить ребенка, я пою ему «На краю». Он успокаивается, брови так опускаются, и он засыпает.

- Ты теперь за клавишами. Будет шоу, как-то связанное со сменой подачи?

- Будет! Я 10 лет назад закончила Гнесинку, и 10 лет не прикасалась к инструменту. Всю творческую жизнь стояла у микрофона с бубном, и пела. Теперь есть, куда девать руки в проигрышах – они заняты игрой. Шоу появится тогда, когда у меня появится стопроцентная свобода как у пианистки. Пока у меня ее, честно говоря, не хватает.

- Во многих песнях – живой диалог клавиш и гитары. Словно вы стоите друг напротив друга, и обмениваетесь пассами.

- У меня невероятно живой душевный контакт с моим гитаристом Ильей Володиным. Это очень ценное качество, когда не надо говорить слов, а смотришь на него – и он понимает, что нужно играть, и я понимаю, что он хочет сыграть. Песни делались на репбазе, и очень часто я подстраивалась под его мысли, а не он – под мои.

- В вышеупомянутой песне «Мой мальчик» проигрыш сильно напомнил мне проигрыш к песне Макаревича «Костер». Это случайно получилось?

- Даже в мыслях не было! Как сложилось, так и записалось. Потом, всего семь нот, всегда могут быть какие-то пересечения. Это даже хорошо, что какие-то темы похожи на что-то.

- Откуда взялась идея частушек в качестве бонуса?

- Три года назад я спросила у мужа, что ему подарить на день рождения. Он сказал, что песню. А я некоторое время назад записала шуточные частушки, и очень кстати я подарила ему. Когда пришла пора издавать альбом, компания, выпускающая альбом, потребовала от меня какой-то бонус – тут-то и пришла в голову идея включить эти частушки в качестве бонуса.

Кстати, благодаря этим частушкам я как-то продала свое концертное платье. Хелависа устраивала благотворительный аукцыон в поддержку уссурийских тигров. Все уже устали… Я приехала, смотрю – надо веселиться. Спела эти частушки, взбодрила народ, в результате – платье ушло на ура. И на благо уссурийским тиграм.

- Как долго записывался альбом?

- Очень быстро. Записывали его в такие сжатые сроки, что последние несколько песен надо было свести буквально за одну ночь. Смотрю, мой звукач Самвел засыпает. Я съездила домой, и привезла ему целую кастрюлю супа. Поешь, говорю, и дело пойдет. Он съел тарелку, после чего свел песню буквально в течение трех часов. Вот такие чудеса творит обычная кастрюля супа!

- Как продвигаются дела с киномузыкой?

- У меня получилась очень смешная история, связанная с песней «На краю». Когда я написала ее, то предложила мужу-продюсеру использовать ее в кино. Ему она не понравилась, не хватает в ней, дескать, страстности, и он ее забраковал. Я написала другую, а песня «На краю» зажила своей жизнью. Потом в фильм пришел новый актер, который услышал эту песню, принялся напевать ее. Спустя какое-то время муж звонит, и требует в кино именно ее. В результате песня выходит и на моем альбоме, и в феврале в фильме, но от мужского лица.

Сейчас пишу песню для Нагиева, он там играет очень смешного негодяя.

- На презентацию нового альбома 7 ноября приглашены звездные гости?

- Сначала я хотела позвать друзей-музыкантов. Потом подумала, что я законченный эгоист. И самое главное, нет потребности никого звать. Было бы желание – все бы организовали. Но у нас семь альбомов. Столько материала, что успеть бы все, чего хочется сыграть.

Гуру КЕН, NEWSmusic.ru